Они долго молчали, обнаженные друг перед другом, как Адам и Ева на заре мира, и обмениваясь взглядами, исполненными столь же важного смысла и значения, как самая торжественная клятва. Сэнтин первым нарушил молчание. Судорожно сглотнув, он сказал:

— Ты еще не видела, что в конверте…

Нехотя оторвав взгляд от той картины, в которой она находила ответы на все свои вопросы, Жанна посмотрела на конверт.

— Может быть, потом? — нерешительно сказала она. Больше всего ей хотелось прижаться к Рафу, очутиться в его крепких объятиях и почувствовать внутри его горячую жаждущую плоть.

— Нет уж, дрянная развращенная девчонка, — твердо сказал Сэнтин. — Я всю ночь не спал, я звонил по телефону в самые разные места, чтобы приготовить тебе этот подарок, так что ты можешь хотя бы взглянуть на него и сказать «спасибо».

Он опустил взгляд и, заметив несомненные признаки своего собственного сильного возбуждения, крикнул:

— Только очень быстро, Жанна!

Жанна озорно улыбнулась и вскрыла конверт. На ее лоб набежали морщинки, когда она обнаружила, что в конверте нет ничего, кроме двух черно-белых фотографий. Вытащив их, она стала озадаченно их разглядывать.

— Тот, что стоит — это Норберт, — пояснил Сэнтин. — Он содержится в зоопарке на Цейлоне. — А вот эта особа, которая сидит на дереве — это Селена из Лондонского зоопарка. А может, наоборот… — Сэнтин нахмурился. — Не удивительно, что панды так плохо размножаются. Лично я не могу отличить, где самец, а где — самка.

— Приходится полагаться на то, что они не испытывают таких затруднений, — рассеянно откликнулась Жанна, продолжая разглядывать снимки.

— Я бы на твоем месте не относился к этому так легкомысленно, — скептически заметил Сэнтин. — Впрочем, тебе еще предстоит решать этот вопрос на практике, когда месяца через полтора обоих доставят в заповедник Камино. Тогда мы и посмотрим, сумеют ли эти симпатяги разобраться, что к чему, без посторонней помощи. Лично я подозреваю, что у всех исчезающих видов имеется проблема подобного рода. Как определить, кто самец, а кто — нет?

— Доставят? Через полтора месяца?.. — переспросила Жанна, у которой глаза полезли на лоб от удивления. — Ты, наверное, шутишь, Раф? Ты купил этих двух панд?

Сэнтин довольно кивнул.

— И они обошлись мне в кругленькую сумму, — сказал он. — К сожалению, у меня почти не было времени, чтобы поторговаться как следует. Ты, наверное, знаешь, как трудно наложить лапу сразу на самца и на самку? Все, с кем мне приходилось разговаривать, явно подозревали меня в самых дурных намерениях. По-моему, они думали, что я хочу прибить их головы к стене над камином.

В его голосе прозвучало такое неприкрытое отвращение, что Жанна рассмеялась сквозь выступившие на глазах слезы. Подарок действительно растрогал ее. В этом жесте, как ей казалось, выразились и забота, и любовь Рафа.

— Тебе понравился мой свадебный подарок, Покахонтас? — спросил Сэнтин, наблюдавший за ней с такой нежностью, что у Жанны от счастья перехватило дыхание, а сердце затрепетало так, словно готово было остановиться.

— Мне очень нравится твой свадебный подарок, — заверила она его мгновенно севшим голосом. — Пожалуй, история бракосочетаний ничего подобного не знала.

— Вот и хорошо, — сказал Сэнтин и привлек ее к себе. Его тело было таким горячим, что оно обожгло Жанну от бедер до груди. — Я рад, что тебе понравилось.

Его руки отправились в путь вниз по ее спине, осторожно спускаясь к мягким полушариям ягодиц, и Жанна невольно вздрогнула всем телом.

— Какая ты мягкая, и в то же время — твердая. — Одна его рука снова поднялась наверх и легла на ее напрягшуюся грудь. — И очень женственная, — добавил Раф тихо. — И поэтому я твердо знаю, кто из нас — женщина. По-моему, люди устроены гораздо лучше, мудрее, чем иные животные.

Жанна тоже не сомневалась в мужественности Сэнтина.

— Да, — согласилась она, почувствовав, как его руки скользнули по ее плечам и коснулись волос на затылке. — Гораздо лучше и удобнее.

И, не размыкая объятий, они опустились на кучу ломких шуршащих осенних листьев, на которую Сэнтин предусмотрительно накинул свой пиджак.

«Как прекрасно!..» — думала Жанна словно в полудреме, видя как Сэнтин склоняется над ней, как улыбается ей с бесконечной нежностью и терпением. Над головой ее качалось в кружеве ветвей темнеющее небо, пьяный воздух пах опавшими дубовыми листьями, шуршали на ветру листья. Осень вступала в свои права, и Жанна подумала о великом обновлении, которое непременно приходит на смену увяданию. Этот удивительный процесс продолжался вечно, и не только в природе, но и в ее душе, служа источником бесконечного, вечного счастья.

— Эй! — негромко окликнул ее Сэнтин, глядя сверху вниз на ее лучащиеся неземным светом глаза и отсутствующее выражение. — Вернись, Жанна! Ты нужна мне.

Она улыбнулась ему с такой любовью и нежностью, что у Сэнтина перехватило дыхание.

— Я с тобой, — шепнула она. — Навсегда…

С этими словами Жанна снова потянула его вниз, чтобы еще раз повторить свой собственный цикл великого обновления.